Корреспондент Игорь Найденов

На прошлой неделе Генпрокуратура провела обыски в "Имидж-банке", обслуживающем счета СМИ, входящих в "Медиа-Мост". Выемки продолжались до поздней ночи, были конфискованы документы, не имеющие отношения к формальной цели следователей - проверить расчеты банка с госпредприятием "Метрополитен". Казалось, оперативники нарушили множество уголовно-процессуальных норм. Ан нет - достаточно заглянуть в УПК, чтобы понять: двусмысленность его положений позволяет прокуратуре творить все, что ей заблагорассудится. А у ее руководителей один ответ: законодатели нам позволяют...

Сегодня мы беседуем с законодателем - одним из авторов проекта закона о прокуратуре, первым заместителем руководителя фракции СПС Виктором Похмелкиным.

Корр.: Виктор Валерьевич, они ведь так могут в любую контору прийти с обыском - и к нам, да и к вам когда-нибудь: сказать, что интересуются одним, а конфисковать другое...

Виктор Похмелкин: К сожалению, размытость норм действующего закона им это позволяет. Статья 170 УПК говорит: "Производство выемки и обыска в ночное время, кроме случаев, не терпящих отлагательства, не допускается". Статья 171: "При производстве выемки и обыска следователь должен строго ограничиваться изъятием предметов, могущих иметь отношение к делу". На критику прокуратура может возразить: в кодексе не сказано, к какому делу должны иметь отношение изымаемые документы, а случай, по нашему мнению, был безотлагательный.
Хотя безотлагательность, по моему убеждению, уместна только в том случае, если речь идет об особо тяжких насильственных преступлениях. Когда же расследуются экономические правонарушения, которые, как правило, не влекут угрозу для жизни и здоровья людей, никакой экстренности быть не должно.

Корр.: Стало быть, управы на прокуратуру найти не у кого?

Виктор Похмелкин: Похоже, что так. Сегодня это ведомство обладает сверхполномочиями. Прокуроры выдают санкции на арест, на обыски, применяют другие меры процессуального принуждения. Они упорно сопротивляются тому, чтобы эти функции отошли суду - согласно Конституции и общемировой традиции.
Мотивация прокуратуры объяснима: эти полномочия дают ей возможность участвовать в политической и экономической борьбе не только в качестве инструментария исполнительной власти, но и самостоятельной силы. Дело "Медиа-Моста" это иллюстрирует: каждое последующее следственное действие Генпрокуратура санкционирует после публичных заявлений, комментариев на НТВ и в других СМИ "Медиа-Моста". Руководители ГП и не скрывают этого.

Корр.: Усилению полицейского влияния сопутствует, как правило, рост зависимости от исполнительной власти...

Виктор Похмелкин: А вот это прокуроры готовы терпеть. Для них зависимость от исполнительной власти спокойней и комфортней, чем зависимость от гражданского общества. Концентрация полномочий колоссальная и вместе с тем - отсутствие какой бы то ни было ответственности за реализацию этих полномочий. Их спрашиваешь: "Почему в стране так плохо с законностью?" Отвечают: "Это не к нам. Мы надзираем за законностью, но не за ее состоянием. Обращайтесь к президенту, в парламент, к губернатору". Они долго добивались для себя функции координации борьбы с преступностью. Добились, записали в закон. Задаешь им вопрос: "Почему так растет преступность?" Ответ: "Мы не отвечаем, только координируем".
И наряду с этим прокуратура - единственный орган, помимо суда, который формально никому не подчинен и не подотчетен: обжаловать возбуждение дела, обыск, арест сегодня практически невозможно.
Кроме того, я бы не согласился с тем, что прокуратура впала в зависимость от исполнительной власти - это бы было полбеды, - она имитирует эту зависимость. Очень, кстати, удобная форма взаимоотношений как для Генпрокуратуры, так и для Кремля.
Президент говорит, что ГП - независимый орган и он не может диктовать ей свою волю. А руководители прокуратуры делают заговорщицкие глаза: ну, вы ведь не маленькие, понимаете, наверное, что мы люди подневольные...

Корр.: А вам не кажется, что прокуратура стилизует Путина: гайки закручивает, но согласно букве закона?..

Виктор Похмелкин: О путинском стиле говорить рано - еще недолго он у власти, но такая тенденция просматривается. По крайней мере, именно с молчаливого согласия (благословения) президента прокуроры так вольно трактуют положения УПК.
Но самое печальное в другом. Вспомните Ельцина: да, "дал по голове" генпрокурору Скуратову, по-хамски, с нарушениями закона, но, по крайней мере, взял на себя ответственность. Путин ответственности не берет. Никогда.

Корр.: Вы можете представить, чтобы к Ельцину, как недавно к Путину, пришли силовики и генпрокурор и сказали: или ты отзываешь поправки к УПК, или мы уходим в отставку?

Виктор Похмелкин: Ельцин - при всех своих недостатках - никогда не терпел ультиматумов. И это понятно - он прошел огромную школу власти. У Путина же - первая по-настоящему крупная руководящая должность. Кроме того, у него нет еще достаточного опыта публичной политики. Я думаю, даже президенту надо давать шанс исправлять свои ошибки. Тем более сам факт внесения либеральных поправок показывает, что не все так безнадежно.

Корр.: На ваш взгляд, какая черта в портрете действующего президента доминирует?

Виктор Похмелкин: Недостаток силы. Путин демонстрирует зависимость от самых разных институтов, от общественного мнения. Поэтому он нерешителен в проведении целого ряда необходимых стране реформ, в том числе - реформы прокуратуры. Он пытается балансировать, чтобы угодить и вашим, и нашим, не уронив своего авторитета. Президент боится конвертировать свою популярность во что-то содержательное. Потому что за каждый реальный шаг в политике надо платить рейтингом.

Корр.: Почему, несмотря на нарушения со стороны Генпрокуратуры при расследовании так называемого дела Гусинского, оно до сих пор не рассыпалось?

Виктор Похмелкин: К сожалению, в общественном мнении торжествует такая точка зрения: всех олигархов к ногтю. И в этом смысле у прокуратуры и администрации президента, у всех, кто "дело Гусинского" затеял, есть социальная опора. Это, на мой взгляд, дает им решающий перевес.
"Дело Гусинского" это, конечно, лакмусовая бумажка. Если расправляются с медиамагнатом, имеющим колоссальные финансовые ресурсы, невзирая на поддержку Запада, то на что надеяться маленькому человеку, который не имеет и сотой доли его возможностей для защиты своих прав? Что это означает? Только одно - Россия становится полицейским государством.